|
|
О ХЛЕБЕ НАШЕМ НАСУЩНОМ И НЕ ТОЛЬКО
«…вам сие будет в пищу…»
Бытие, глава 1:.29
Свою новую выставку Глеб Телешов назвал коротко, но не ясно – «Завод». В этой лаконичности и почти суровости названия, скрыт камертон выставки: с одной стороны - явный посыл к энергетически насыщенному, по-плакатному яркому и лаконичному искусству 20-х гг. минувшего ХХ века, а с другой стороны - размытость и условность критериев современного искусства начала XXI столетия. Во всяком случае, российского.
«Завод» является второй частью проекта «Хлебные хроники». И пусть строгость названия выставки не смущает зрителей: выставка могла также получить название «Производство» или «Фабрика». Могла, но не получила. Сам детерминант «завод», конечно же, предполагает некое доминирующее мужское начало в содержании выставки. И хотя слово женского рода «фабрика» - равноценный лексический эквивалент «завода», согласитесь, что в «фабричной» версии есть некая мягкость и завуалированность, что не вполне согласуется с подходом Глеба Телешова к решению основного концепта выставки. Поэтому вопросы гендерно-производственных различий в трактовке её названия на этом заканчиваются, и начинается сама выставка – про это. В данном случае – про хлеб.
Приморский фотограф Телешов, так хорошо знакомый зрителям по разнообразным формам своего участия в оригинальных фотопроектах и видеоарте Владивостока, экспонент авторитетных международных художественных выставок и презентаций современного искусства в Москве, Пекине, Сеуле, Париже, автор тематической выставки о российском Дальнем Востоке, показанной в 2012 году в цветущей Тоскане, в рамках итальянского кинофестиваля в Капальбио, создатель оригинальных фотопроменадов по старинным городам Европы и эстетских экспозиций в стиле «ню» - предложил зрителям, на этот раз, совершенно новое художественное блюдо, основой и единственным компонентом которого стал хлеб.
Итак, эта выставка – сугубо мужская. Потому что она – о хлебе. Это - то слово, которое всегда хочется писать с большой буквы. Именно так: Хлеб. Как имя уважаемого человека. Как название чего-то священного. Хлебопёки о нём и говорят как о человеке: «раздражается», «пугается», «капризничает». Разрезание хлеба и распределение его между едоками всегда были обязанностью мужчины. Коллизия, положенная в основу сюжета выставки - съёмки, сделанные фотографом Телешовым на предприятиях «Владхлеба» - не столько обусловливает смысловую концепцию «Завода», сколько концентрируется на теме Хлеба, которая развивается от простой портретной съёмки до шелкографии, получающей в рамках экспозиции символическое звучание. Отсюда и ассоциации с библейскими притчами, и с репортажной фотохроникой первых лет Октября, и с игровым подтекстом современного искусства наших дней.
И если уж затронута тема современного искусства, то выставка «Завод» - это определённая попытка изменить представление о фотографии и роли фотографа сегодня. В фотографию Глеб Телешов вносит проектное мышление. Она оказывается не только отражением действительности, но становится способом визуальной репрезентации динамических мыслительных конструкций. В рамках поставленной перед самим собой задачи Телешов делает фото, каких не делал раньше: объективом камеры он ловит саму жизнь, самую настоящую, простую и сложную одновременно, удивительную и безыскусную в одном миге фотосъёмки.
Профессиональный взгляд Телешова, герои и объекты его фотографирования, точно организованный показ художественного материала в пространстве галереи АРКА и интерес зрителей – это то, что создаёт саму интерактивную суть выставки, что возвращает понятию «хлеб» его первичное значение - протоеда, основа основ, суть жизни. «Хлебные хроники» Глеба Телешова - прекрасный повод обратиться к истории хлебного промысла, тем более, что приставка «прото» требует взгляда назад, хотя бы в пол-оборота.
Что может быть привычнее и вместе с тем символичнее понятия «хлеб»? Хлеб – это «совет да любовь» молодожёнам, хлеб – это тесный семейный круг, хлеб, преломленный с ближним, становится залогом верности и надёжности, а скитальцу в чужих краях достаётся «горький хлеб изгнания». Хлеб – обычная еда, и хлеб – символ жизни. Приготовление хлеба является самым обычным и одновременно святым делом. Путь пшеничного зерна, который опускается в темную пахотную борозду, от нежно зазеленевшего поля, от колышущегося моря золотистых колосьев через труд жнеца, молотильщика, процесс обмолота, просеивания, приготовления теста, прохода через жар печи и, наконец, до совместного распределения за семейным столом - это целая история. История, которая бесконечно повторяется и которая закончится лишь с концом света. Поэтому каждый этап приготовления хлеба, каждая станция становления этого блюда глубоко символичны и, говоря об истории цивилизации, показывают путь развития человеческой культуры.
Наверное, нет продукта рук человеческих более других объединяющего людей, чем хлеб. У всех народов он является самым важным продуктом питания. В Древнем Египте были известны около 40 видов хлеба и выпечки, а в устоявшихся выражениях, связанных с жертвоприношениями, употреблялись «хлеб и пиво» как основное питание в потустороннем мире. В древних странах Ближнего и Среднего Востока хлеб не отрезался, а отламывался, и выражение «отломить хлеба» означало в переносном смысле «вместе поесть», разделить сообща трапезу. Честно говоря, и сегодня не стоит делить трапезу с людьми случайными и чуждыми вам духовно. Ведь разделенный за столом с кем-либо хлеб, жест не только гастрономического порядка, но и в определённом смысле сакральное, культовое действие. Поскольку человек живёт не хлебом единым, не только материальными благами и потребностями, то и самый важный «хлеб» его жизни – это духовная пища, любовь его ближних и его собственная вера в них.
Может показаться, что обратившись к «Хлебным хроникам» Телешов порывает с прежней традицией и создаёт новую. Свою собственную или нет – трудно сказать, «не переварив» «хлеб» данной; но то, что очень своевременную – это факт, попадая тем самым в весьма небольшое число художников, работающих в мейнстриме актуального искусства, что есть большая редкость для дальневосточного искусства, в целом.
Чем, по сути, занимается в этом проекте Глеб Телешов? - Он выстраивает новую оптику взгляда на обычные, хорошо известные нам по десятилетиям прежней советской жизни реалии. Как и его предшественники, он создаёт художественный образ Завода, со спецификой своего производства, со своими незаметными героями трудовых будней и заметными передовиками производства. Но в отличие от газетно-журнальных изо-репортажей 1970-х и глянцевых этикеток 2000-х годов, портреты заводских мастеров – технологов, формовщиков, операторов, хлебопёков, уборщиков авторства Глеба Телешова – не страдают псевдопатетикой, равно как и натужными поисками национальной идеи.
Телешов снимает своих героев крупным планом. Они доверяют ему, а он как бы убирает тот барьер, который мешает зрителям воспринимать обычное, привычное, встречаться с реальностью. В фотографиях Глеба отсутствуют страх или неловкость от встречи с новым человеком. И это передаётся зрителям. Ведь им, в свою очередь, надо встретиться с человеком – героем Телешова- один на один, с чужим, как правило, — и что-то про него понять.
Для Глеба важно, чтобы процесс съемки был максимально интимным. Поэтому, работая с фотокамерой он предельно деликатен, не вмешивается в процесс работы своих героев, не просит выключить моторы или «подыграть» ему. Иными словами, он не разрушает имеющееся, не вмешивается в уже сложившийся ход событий, не подгоняет их под свои правила.
В своих фотографиях Телешов пытается максимально сохранить живое, реальное течение жизни рабочих Завода. Чтобы то пространство, в котором они живут и работают, осталось их личным пространством. Поэтому герои фотогалереи Телешова не просто позируют ему. Они как бы рассказывают о себе. Просто, незатейливо, доверительно. И это выше всякой драмы, так как Глеб Телешов снял непридуманную жизнь. И подобный феномен очень любопытен в современном фотоискусстве, так как встречается гораздо реже, чем этого бы хотелось.
Телешов показывает, что самое ценное в профессии фотографа — возможность вести диалог с реальностью. А он происходит на том же самом уровне, на котором находятся его герои и зрители. Это один уровень. Он не пытается возвыситься над героями, не рассуждает о высоких понятиях, начинающихся с большой буквы, не стоит с камерой на подиуме. Он не судит эту жизнь — он ее наблюдает и пытается понять.
Своё собственное, личное прочтение «заводской» темы Телешов доказывает ни профессией как таковой, ни техническими приемами, а по-иному выстраивая свой взгляд, взгляд фотографа, который решил снимать документальное фото, обретающее в рамках проекта художественную выразительность. Несмотря на кажущуюся простоту, процесс этот сложный. Не всегда он приводит к удаче. Но когда приводит – у зрителей появляется шанс присутствовать при рождении Образа. А это самое ценное в работе любого художника.
Кроме действующих героев «Завода», экспозиционную ткань выставки составляют также снимки деталей механизмов, фрагментов интерьеров, множественной атрибутики производственных процессов. Но все предметы, выхваченные из «заводской» жизни объективом фотокамеры – маркированные металлические ёмкости, валы для замешивания теста, ряды хлебных полок и буханки свежеиспечённого хлеба – словно живут независимо от людей, демонстрируя те детали реальной жизни Завода, которая выражена в динамике и энергии вращающихся валов, в движении цветовых пятен, в текстуре хлебных изделий.
Деление изобразительного искусства на массовое и высокое уже давным-давно не кажется логичным, ведь границы сейчас проходят по совершенно каким-то совершенно иным полям — скажем, через «настоящее» или «ненастоящее», через «подлинное» или не очень. Вот и рассказ о Хлебе, в изложении Глеба Телешова, можно прочитать как притчу об «истинном», можно как анализ психофизической природы человека, а можно и как очередную попытку разнообразить искусство постмодернизма наших дней. Хотелось бы, чтобы доля «истинного» в проекте «Завод» всё же возобладала. Чтобы Глеб Телешов оставался честен в своих духовных поисках. И, дай Бог, чтобы мы, зрители, не усомнились в его художнической искренности.
Возвращаясь же к самой выставке, её теме, названию и героям фотопроекта «Завод», есть все основания привести здесь слова русского философа, богослова и поэта Павла Флоренского: «К вратам Рая ведёт труд, совершаемый с жаром». И если Вы подумали о сталеварах, то я о хлебопёках.
Людмила Козлова, арт-критик
Хабаровск, август 2013
|
|
