28 ноября – 15 декабря 2018

Кирилл Крючков
«Потом не жалуйтесь»

Галерея современного искусства "Арка"

Галерея современного искусства "Арка"

Галерея современного искусства "Арка"

Галерея современного искусства "Арка"

Галерея современного искусства "Арка"

Галерея современного искусства "Арка"

Галерея современного искусства "Арка"

 

С 28 ноября по 15 декабря в галерее «Арка» зрителям будет представлена выставка художника Кирилла Крючкова «Потом не жалуйтесь». В экспозиции будут представлены живопись и работы, выполненные в смешанной технике.

Кирилла Крючкова можно по праву назвать общественным деятелем искусства. Его рисунки, наклейки, цветные мозаики украшают тело Владивостока едва ли не на каждом углу, он - участник многих социальных и художественных акций по благоустройству окружающей среды, популяризатор гуманного граффити, диджей, преподаватель, рейвер и несомненно заботливый житель Земли. Интересно, что становление такого Крючкова происходило в среде панка и уличных субкультур.

Настоящая выставка показывает превращение художника из оформителя в исследователя, чего он достигает благодаря методу мастерского сгущения напряжений городской среды и ее беспорядочных элементов, которые каждый день мы обнаруживаем в цветах, формах и образах в пространстве улиц. Их сумбурное влияние Крючков делает прозрачным и, в то же время, чрезмерно выраженным. Художник сканирует эти хаотичные символы, тщательно их анализирует в массе бесконечных деталей: обрывках фраз, остатках краски, тегах, трещинах, текстурах, фактурах, наслоениях на стенах, предметах и отходах материального мира, формах камней, растений; он перерабатывает и выкристаллизовывает из них эстетическую формулу.

Автор показывает: гармония между человеком, городом и природой труднодостижима, но возможна. Его работы - это, своего рода, конфликт между процессами медитации и внутренним сопротивлением. Образы, накопленные в моменты единения с природой, стихийные линии на стенах города просеиваются, очищаются и разрешаются в новой пластике форм, орнаментальных текстурных композициях. В рисунках Кирилла предельно структурируются прото-письмо, абстракция, элементы примитивной настенной живописи. Художник берет на себя ответственность вытворять перемены, намекает зрителям на пересмотр образов мыслей и поведения. Он рисует. Потом не жалуйтесь.
(Татьяна Олгесашвили)


Черты и резы

Всякая ли черта предполагает возможность повторения её как значка? Всякая ли черта, всякая ли фигура, составленная из черт, влекут за собой эволюционное движение по направлению к букве, — будь то через идеограмму и иероглиф или же в обход них? Обратимо ли это движение, можно ли свернуть с него на полпути?

Любая ли черта вводит различие, рассекая свои окрестности на "с одной" и "с другой стороны"? Возможна ли другая тенденция в нанесении черт на плоскость — расплыться в пятна, потерять границы? Если знаки наносятся друг поверх друга, означает ли это, что они зачеркивают или аннулируют друг друга? Как можно помыслить равнодушие слоёв палимпсеста друг к другу?

Можно смотреть — или же читать? — произведения Кирилла Крючкова через оптику этих вопросов. Его работы находятся словно на перепутье возможных ответов. Иногда значки на них собираются в строки или столбцы, иногда возникают известные нам буквы: латиница, кириллица, — но тут же строка ломается, разные составленные из букв фразы словно не клеятся друг с другом в складный и доходчивый для понимания текст, а поверх одних элементов наползают другие...

Толщина черты порой переходит в пятно; а несколько пятен сплетаются так, что нельзя сказать, что из них есть фигура, а что фон. Сквозь одни знаки просвечивают иные, — но знают ли они друг о друге?

Иногда, словно в попытке столкнуть и тем самым сопрячь слои, Кирилл берется за ножницы, вырезая некоторые фигуры по контурам — наперерез другим фигурам, пятнам, чертам; но в результате ещё более неразрешимым становится вопрос об отношении слоев друг к другу — о равнодушии вырезанной фигуры к независимой от неё и теперь частично утраченной игре прочих черт, пятен, фигур. Было ли это вырезание актом замалчивания, цензуры или хотя бы просто наведения иерархии: иерархии, какие знаки более, а какие менее важны, какие должны быть принесены в жертву, а какие восторжествовать? Или же тот, кто резал, словно не замечал, что что-то зачеркнул своими ножницами?

Для того, чтобы научиться писать, человеку надо научиться читать: считывать некоторые черты, комбинации черт. Так человек становится носителем букв: букв, скользящих между людьми. Работы Кирилла словно зависают в момент обучения человека (ребёнка?) письму, отложив навеки переход к чистописанию. И, пожалуй, главный вопрос вопрос этих работ, — это вопрос о возможности их прочтения, о возможности всё же научиться некому общему с ними письму, перенять его — и, быть может, ответить что-то. Ведь подлинное равнодушие к написанному возможно только при отсутствии распознания письма, — распознания, необходимого для чтения. Но Кирилл словно идёт на опережение возможного равнодушия зрителя, ставя признание собственных значков в качестве письмён под вопрос внутренним устройством своих работ. 

Один из эффектов такой стратегии — возникновение мощного поля фантазии, заставляющего воображать сообщество людей (сколько их? один, два, три, больше?), способных эти знаки читать и наносить. Однако умом мы знаем: такого сообщества нет, это личный проект автора — проект одинокий, как тело каждого из нас. Это одиночество — плата за освобождение зазора ненормированного, нестандартизированного, личного письма, письма, близкого к телесным отправлениям, и не подчиненного диктату прогресса по направлению к печатному знаку, — словно письмо детства, навеки замершего на пороге встречи с буквой.

Но вместе с тем своей внутренней структурой, своей блаженной, бесконфликтной, не признающей себя противоречивостью, работы Кирилла открывают также возможность вполне материального, не воображаемого ответа: в конце концов, этот текст написан
б у к в а м и.

Глеб Напреенко, искусствовед

 

 
e-mail:
Design: Создание сайтов во Владивостоке AWD Studio
© 2001 — 2022 Галерея «Арка», Все права защищены.