9 октября — 2 ноября 2019 г

Виктор Хмелик
THE GOLDEN WAY
Инсталляция

THE GOLDEN GATE
Разумнее всего начать с того, что когда-то это уже было. Всё было когда-то. Художник – это реагент времени, который фиксирует и проявляет его течение и растворение в предметах, бытие настоящего, мгновенно становящегося прошлым и оставляющим сообщения для будущего. Сообщения зашиты в истории и сказания, помещённые в предметы и явления, в сновидения, что приходят художнику и всегда в них есть блики крупиц золота.

Bird. Hong Kong
«Обитающий в дальних краях царь птиц Симург роняет одно из своих великолепных перьев где-то в центре Китая. Узнав об этом, другие птицы решаются его отыскать. Они знают – имя царя означает «тридцать птиц», знают, что его дворец находится на горной гряде Каф, кольцом окружающей землю. Они пускаются в опасное путешествие и преодолевают семь долин и морей, название предпоследнего из них «Головокружение», а последнего – «Уничтожение». Многие из паломников дезертируют, другие – погибают. Тридцать же, благодаря страданиям достигших очищения, добираются до высокой горы Симурга и осознают, что они-то и есть Симург. И каждая из них и все они вместе».

Lamp. Jeddah
«Архонтами (в арабском – джиннами) в раннехристианскую эпоху называли духов- мироправителей, творцов материального космоса и нравственного демиургического закона – системы запретов и заповедей, делающих человека рабом материи. Верховный архонт, не будучи абсолютно злым, пребывал в греховном невежестве относительно существования бесконечно превосходящего его абсолютного Бога, за которого принимал самого себя; вывести его из этого заблуждения призван его сын, превосходящий его мудростью и благостью. Многие архонты погибли в первую космическую битву, и из их тел был создан имеющийся смешанный мир».

Работы Хмелика – предопределены стихией выбранного им нарратива. А его нарратив – это поток времени, который течет сквозь материальный мир, оставляя на нем свои письмена. В данном случае – золотом. Неслучайные совпадения, скрытая омонимия, цикличность времени, море как предчувствие, реинкарнация – любящий эффектные стыковки художник, на этот раз, все воспроизводит буквально. Кажется, что в век айфона невозможно уже раскручивать постисторию Стивенсона, Саббатини, Буссенара и Штильмарка, но Хмелик – смог.

Empire. Southampton
«Возрождение − эпоха Великих Географических Открытий − дарит нам образы моря, как места сражений и пиратских схваток за неведомое, за манящие дороги к Утопии, описанной ещё Шекспиром в «Буре». Ни единого грана своей волшебной силы не утеряло море и в нашем столетии, перед лицом могучего соперника − космического пространства, куда обратило свой взгляд человечество».
Поэтому в расшифровке «Золотого Пути» умещается столько аллюзий, реминисценций – смутных воспоминаний из прошлых времён и эпох, что перечисляя, можно не заметить, как луна пошла на повторный круг.

The Book Of The Seas. Rotterdam
 Я наугад раскрыл книгу. В верхнем углу стояли арабские цифры: на четной странице, скажем, 40514, а на следующей, нечетной, – 999. Я перевернул ее, число было восьмизначным. На этой странице была маленькая, как в словарях картинка – якорь. Я заметил страницу и захлопнул книгу. И тут же открыл ее. Но напрасно я искал изображение якоря. Книга называлась Книгой Песка, поскольку она, как и песок, без начала и конца. Число страниц в этой книге бесконечно. Первой страницы нет. Нет и последней. Страницы пронумерованы так произвольно, чтобы дать представление о том, что члены бесконечного ряда могут иметь любой номе»…

Кто в детстве увлекался романтикой конкистадоров с их страстью к золоту и путешествиям, тот к тридцати годам имел все шансы подсесть на бытовую метафизику с путешествиями внутри собственной головы ну, в крайнем случае, по осознанным сновидениям. Очевидно, что автор увлекался, ну а зритель теперь может подсесть на его большой корабль времён и пронестись сквозь эпохи, события и ветхие страницы летописей, заглянуть во все сундуки.

Into the Unknown. Seville
Бессоница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины…
«Эта история – о поиске. Это Ясон, плывущий за золотым руном, это Колумб, ищущий Индию, это Орфей, спускающийся в Ад за Эвридикой.... Один герой обменял свою жизнь на овечью шерсть, другой ушел в противоположную сторону, Эвридика осталась в Аду. Осознав, что ступил на ложный путь, не поворачивай назад. В паруса вшиты золотые слитки для крепости... Палубы просолены пОтом, кровью и морской пеною... Нужна великая смелость, чтобы продолжать идти неверным путем. Но если внимательно смотреть по сторонам, обязательно откроешь нечто удивительно».

В названиях – соединение привычного мировоззренческого глубокомыслия и средневековой романтикой. В области последней автор все более конкретен: ПРЕДМЕТ. МЕСТО ПРИПИСКИ. Почему? Как сказано у Лескова, правда, по другому поводу: вероятно, это почему-нибудь, так да следует. На деле выходит та же самая красноречивая недосказанность, где подвижность значений завораживает, хотя требует большей художественной ответственности.

Two Daggers. Athens
 «Знаю, меня обвиняют в высокомерии, ненависти к людям и безумии. Я не выхожу из дома, но его двери (число которых бесконечно) открыты днем и ночью для людей и для зверей. Дом подобен миру, он и есть мир. Все повторяется, но две вещи в мире неповторимы: наверху – непонятное солнце; внизу – я, Астерий. Каждые девять лет в доме появляются девять человек, чтобы я избавил их от зла. Они падают один за другим, и я даже не успеваю запачкаться кровью. Мне неизвестно, кто они, но один предсказал, что когда-нибудь придет и мой освободитель. Он будет быком или человеком? Или таким, как я? Утреннее солнце играло на бронзовом мече. На нем уже не осталось крови. – Поверишь ли, Ариадна? – сказал Тесей, Минотавр почти не сопротивлялся».

Oars. Tyre
 «Три молитвы финикийских моряков. Когда корабль уже почти уходит под воду, они читают одну из трех молитв. Первая звучит так: «Мать Карфагена, возвращаю весло». Мать Карфагена – это город Тир. Затем – «возвращаю весло». Финикиец видит жизнь только, как гребец. Его жизнь окончена, и он возвращает весло, чтобы продолжали грести другие. Другая молитва, еще более волнующая: «Засыпаю, затем снова примусь грести». Человек не представляет судьбы и приближается к мысли о циклическом времени».
Вообще современный русский художественный посыл эксплуатирует сегодня две крайности: предельную искренность высказывания и пренебрежение к форме, при этом совершенно забыв про художественное мышление как таковое. Здесь мы видим, что художник не только смещает акцент с содержания на форму, но и начинает по-другому думать: новая модель – новое сознание. Но при очевидной нелинейности движения все устремляется к единой цели – ввести нас в то самое экстремальное состояние, необходимое человечеству.

Stone. Venice
«В диаметре Алеф имел два-три сантиметра, но было в нем все пространство вселенной, причем ничуть не уменьшенное. Каждый предмет (например, зеркало) был бесконечным множеством предметов, потому что я его ясно видел со всех точек вселенной. Я видел густо населенное море, рассвет и закат, серебристую паутину внутри черной пирамиды, разрушенный лабиринт, бесконечное число глаз рядом с собою, которые вглядывались в меня, лозы, снег, табак, рудные жилы, испарения воды, женщину, которую никогда не забуду, экземпляр первого английского перевода Плиния, каждую букву на каждой странице, циркуляцию моей темной крови, видел Алеф, видел со всех точек в Алефе земной шар, и в земном шаре опять Алеф, и в Алефе земной шар».

Tusk. Mumbai
«Ищу быка
Напал на след быка
Заметил быка
Ловлю быка
Приручаю быка
Еду на быке домой
Забыл о быке, остался сам
Забыл и о быке, и о себе
Достиг истока
Вернулся с дарами в мир»

Каждая работа – выброшенный на берег штормом после кораблекрушения артефакт, содержит сюжет, раскупорить который необходимо самостоятельно. Автор задает только направление мысли, как всегда, очень лаконичное. Вещь – зримая материализация дзэнского коана: доходишь до определенного предела в понимании, а дальше открывается бездна.

1492, 12 October. San Salvador
«Представим Колумба – не самого по себе, единственного и непостижимого, а обобщенный тип, в который его превратило предание. Сквозь темную географию морских пучин жажда славы привела его с берегов Испании в Америку, где он увидел золото в живом единстве его статуй, храмов, садов, зданий, очерченных и распахнутых пространств. Его потрясла не красота увиденного, а то, что нас поражает в сложнейших механизмах, чьего назначения мы не понимаем, но в чьем устройстве чувствуем бессмертный разум. Может быть, ему хватило одной-единственной арки с неведомой надписью инков, знаменующей Новую Эпоху человечества».

Sword. Kamakura
«В стихотворении:
В заброшенной деревне
под глубоким снегом
Ночью расцвели
многие ветки сливы —
Красноречивое выражение «многие ветки» было заменено выражением «одна ветка». Говорят, что слова «одна ветка» отражают подлинный покой. Этот меч уже не будет рассекать врагов императора. Жемчужные Цветы не дадут это сделать. Рукоять меча вся покрыта острыми шипами».
Хорхе Луис Борхес утверждал, что историй, рассказываемых человеческой цивилизацией, всего четыре, остальное – бесконечные интерпретации, а в случае с Виктором Хмеликом – блуждающие архетипы.

Go home! Shanghai
«Бодхидхарму сопровождал ученик, который задавал ему вопросы, а Бодхидхарма никогда не давал ему ответа. Ученик пробовал медитировать, а спустя какое-то время отсек левую руку и представил ее учителю, как свидетельство того, что хочет быть его учеником. В доказательство своих намерений, он нарочно искалечил себя. Учитель, не обратив внимания на его поступок, который, в конце концов, был действием физическим, иллюзорным, спросил: «Чего ты хочешь?» Ученик ответил: «Я долгое время искал свой разум и не нашел его». Учитель сказал: «Ты не нашел его, потому что его не существует».
Исследовать, как изначальные мифологемы вдруг воплотились в дереве и металле – само по себе удовольствие, и художественное бессознательное автора здесь, очевидно, играет ведущую роль. Сложно оставаться скептиком, видя слишком очевидные параллели и аллюзии. Сложно оставаться беспристрастным, чувствуя красоту, как нечто физическое, всем телом.

Юлия Чернявина
/Литературные цитаты взяты из мировой художественной прозы/